Ответ Империи - Страница 203

203

— Почему вы считаете, что они должны выйти?

— Произошло два события, которое могут быть связаны с миссией. Во-первых, хроноагент вмешался в ход истории. Во-вторых, хроноагент узнал о новых средствах ведения войны. Это серьезные поводы для действий. Кстати, на Брянск полчаса назад обрушился необычный мощный снегопад. Валит деревья, повреждены линии связи и электропередач.

— Знаю. В Москве все на ушах, проверяют, не погодное ли это оружие. Черт, мне, наверное, уже на покой пора. Виктор Сергеевич! У вас в реальности был снегопад в начале октября? Ломал деревья, останавливалось движение, линии и прочее? Не припоминаете?

— Еще бы не помнить. Точно был, в девяностых. Просто ведьмина ночь какая-то. Я в этот день пешком на работу добирался, троллейбусы не ходили. Но дня точно не помню. Помню, желтые листья были, как сейчас.

— Так, вероятность фифти-фифти… Ладно, этим занимаются. Светлана Викторовна, как будете действовать?

— Я съезжу с товарищем Ереминым в комплекс на такси. Якобы за приемником, помните, что мы давали, чтобы голоса слушать. Таксистом поставьте нашего человека, и еще один пусть сядет на повороте на шоссе, как попутчик. По дороге будем смотреть, нет ли наблюдения, каких-то подозрительных событий.

— Рискованно, тем более в такую погоду… Но что-то мы с вами, товарищи, давно не рисковали, верно? — и Гаспарян вдруг весело и добродушно рассмеялся. — Разрешаю действовать. Да, а хроноагента-то спросили? Вдруг в отказники пойдет?

— Дайте хоть кофе допить! Конечно, съездим.

Шагнув за двери проходной, Виктор ахнул. Он не узнал местности.

Фонари на дороге не горели. Прожектора на башенках охранного периметра были развернуты наружу, и их лучи упирались в медленно колышущуюся белую стену крупных, налитых водой хлопьев снега. Земля и проезд к институту были сплошь покрыта толстым, рыхлым одеялом, и рассеянный, тонущий в густом снеговом клейстере свет прожекторов подкрашивал ее в голубоватый свет. По обе стороны от дороги высились пухлые белые стены с черными и желтыми прожилками, то там, то тут слышался треск и тупые звуки падения: белый, казавшийся невесомым снег, облепляя листья, превращался в бетонные глыбы, ветви и толстые сучья ломались, обрушиваясь в налетевший внизу покров, а время от времени с оглушительным звуком ломались, словно лопаясь, и сами деревья. Виктор шагнул вперед, и тут же услышал над головой шорох. Он отпрянул в сторону: рядом с ним сорвалась с козырька над входом и глухо ударилась о нарождающийся сугроб отяжелевший, мокрый, сероватый ком.

'Е-мое, погода сбесилась! Как же мы поедем-то?'

Лобастое желтое такси, котороткое и высокое, как лондонский кеб, с облепленной мелкими листьями четырехугольной зеленой башенкой на крыше, оставляя за собой две глубокие колеи в рыхлом одеяле и обогнув упавшую на дорогу пухлую копну, минуты назад еще бывшую желтовато-коричневой гривой осины, подрулило к проходной. Запищал линейный двигатель, и дверца салона такси отъехала назад, выбросив на тротуар холодную полосу галогенного света, и Семиверстова, шепнув 'Наш номер! Карета подана!', потянула его за рукав вперед.

Машина внутри и впрямь чем-то смахивала на карету: широкий трехместный диван и одно сиденье впереди против хода движения с откидной сидушкой, как в кинотеатрах. Вместо багажника было много места на полу.

'А это, в принципе, удобнее' — отметил для себя Виктор. 'Какого черта у нас так не сделали?'

Дверь поехала по пазам и захлопнулась; они мягко тронулись в ночь. В акустике на волнах эфирного прибоя закачался мягкий, неизвестный Виктору отечественный нео-соул.

На повороте к ним подсел сухощавый молодой человек, чем-то похожий на нынешних амбициозных помощников боссов.

— Покрашин, Игнатий Иванович, — представился он Виктору, — Светлана Викторовна, как?

— Пока тихо.

Дорогой они молчали; Виктор тоже пялился в окно. Впрочем, они, скорее, не ехали, а осторожно прокрадывались по скользкому, словно намыленному шоссе, и свет их фар вырезал в полночной тьме два белых, бурлящих хлопьями снега, конуса. Время от времени им попадались аварийные бригады: вспыхивали синие мигалки, люди в мокрых оранжевых жилетах пилили упавшие на полосы движения деревья, и длинные костлявые руки автовышек поднимали их, чтобы соединить оборванные сухожилия проводов.

— Тринадцать миллиметров уже выпало, — нарушил тревожное молчание Покрашин, — к рассвету обещали все двадцать.

— …Амба. Дальше танк нужен. — обернулся к ним шофер.

Они уже были в Старом Аэропорту и свернули в проезд, ведущий к 'Парусу'. Поперек проезда, как шлагбаум, в лучах фар виднелась наклоненная до земли молодая ель, чей ствол был согнут непогодой в тугой лук.

— Ладно, — решила Светлана, — тут уже недалеко. Пойдем втроем, вы, Игнатий Иванович, остаетесь внизу у подъезда. Визеры не работают. Черт, сэкономили на воздушке, надо будет все на подземный кабель переделывать.

С неба медленно опускалась снежная лавина. Треск сучьев и глухие удары падающих глыб были слышны и здесь.

Они перелезли через палисадник спортплощадки и пошли гуськом в обход дерева: впереди Семиверстова, за ней, стараясь попадать след в след, двишался Виктор, и замыкал цепочку Покрашин, все время озираясь по сторонам. Сзади светили фары такси.

'Ведьмин лес' — почему-то подумал Виктор. Позади раздался сухой, громкий треск, похожий на выстрел; все трое моментально оглянулись, и увидели, как в метрах пятнадцати от такси, к концу проезда, обрывая уже бездействующие провода фонарей, на дорогу рухнула осина.

203